– Так что случилось?

– Никто не знает. Они просто были, а потом пропали.

– Кто-нибудь проверял камеры безопасности?

– Да. Поэтому я к вам и пришла. Камеры отключались на два часа в последнюю ночь, когда их видели.

– Отключались?

– Мы проверили сохраненные файлы, и во всех оказался двухчасовой пропуск.

– Как при отключении электричества?

– Да, только его не отключали. И они тогда перешли бы на питание от аккумуляторов.

– Это странно.

– Вот и мы так подумали. Поэтому я к вам и пришла. Владе, наш управляющий, сам собирался сообщить, но мне все равно надо было сюда, в участок, представлять клиента, вот я и подала заявление, а потом попросилась к вам на прием.

– Вы сейчас в Мет? – спросила Джен.

– Да.

– Почему бы нам не вернуться вместе? Я как раз собиралась уходить. – Джен повернулась к Олмстиду: – Шон, можешь найти это заявление и попробовать разузнать что-нибудь о тех ребятах?

Сержант кивнул и вперил взгляд в пол, стараясь не выглядеть так, словно ему только что бросили кость. Но готов был вгрызться в нее, едва они уйдут.

* * *

Армстронг направилась было к лифтам, но инспектор Джен удивила ее, предложив пройтись пешком.

– Не знала я, что отсюда можно дойти до дома крытыми переходами.

– Прямых нет, – пояснила Джен, – но по одному можно пройти отсюда до Белвью[8], а потом спуститься, перейти поперек и дальше на запад к скайлайну[9] 23-й. Времени займет приблизительно тридцать четыре минуты. На вапо[10] было бы в лучшем случае двадцать минут, не в лучшем – тридцать. Так что я стараюсь ходить побольше. И по пути как раз можно поговорить.

Армстронг кивнула, хоть и не была полностью согласна, и сдвинула сумку ближе к шее. У нее побаливало правое бедро. Джен попыталась вспомнить что-нибудь из тех частых рассылок, что приходили ей от правления Мета. Но безуспешно. Тем не менее она точно знала, что эта женщина была председателем кооператива уже тогда, когда Джен переехала в Мет, чтобы ухаживать за матерью. То есть пробыла на своем посту как минимум три-четыре срока, а на такое не многие бы подписались. Она поблагодарила Армстронг за ее труд, а потом прямо спросила о причине столь длительной работы председателем:

– Почему так долго?

– Потому что я сумасшедшая, как вы, должно быть, думаете.

– Нет, не думаю.

– Ну, если бы и подумали, то не слишком ошиблись бы. Мне лучше чем-то заниматься, чем бездельничать. Так меньше стресса.

– Стресса по поводу того, как идет управление нашим зданием?

– Да. Там много сложностей, всегда что-нибудь может пойти неправильно.

– Например, если вода поднимется?

– Нет, это как раз более-менее контролируемо, иначе было бы совсем туго. Здесь тоже нужно внимание, но Владе со своими ребятами справляются.

– Похоже, он хорош.

– Он замечательный. Все, что касается самого здания, это еще легко.

– Проблемы, значит, с людьми?

– Как всегда, не так ли?

– В моей работе уж точно.

– И в моей. Здание у меня – это приятная часть. С ним всегда можно что-то поправить.

– А в какой сфере занимаетесь адвокатурой?

– Иммиграция и межприливная зона.

– Работаете на город?

– Да. Точнее, работала. Управление по иммигрантам и беженцам в прошлом году наполовину приватизировали, и меня тоже. Сейчас мы называемся Союзом домовладельцев. Якобы государственно-частное агентство, но на деле и те и другие от нас бегают.

– Всегда этим занимались?

– Когда-то давно я работала в Американском союзе защиты гражданских свобод, но вообще да. В основном на город.

– Значит, защищаете иммигрантов?

– Мы выступаем на стороне иммигрантов, вынужденных переселенцев и всех, кто просит о помощи.

– Много у вас работы, наверное.

Армстронг пожала плечами. Они подошли к лифту в северо-западном крыле Белвью, спустились к крытому переходу в здание на северной стороне 23-й улицы. Большинство переходов ведут либо с севера на юг, либо с запада на восток, из-за чего постоянно приходится, как говорит Джен, «ходить конем». Недавно добавили несколько новых, по которым можно было «ходить слоном», что доставило Джен удовольствие, поскольку поиск кратчайших маршрутов при передвижениях по городу увлекал ее, как заядлого игрока. Сокращалки, как называли это некоторые другие игроки. Ей хотелось рассекать по городу, как ферзь, каждый раз попадая точно в место назначения. Но на Манхэттене это было так же невозможно, как и на шахматной доске, – и там, и там приходилось двигаться по строгим правилам. Тем не менее она мысленно представляла себе конечный пункт и шла к нему по самому прямому маршруту, какой могла придумать, постоянно совершенствуя его и измеряя успех с помощью браслета. По сравнению с остальной ее работой, где ей приходилось разбираться с куда более зыбкими и противными задачами, это было просто.

Армстронг ковыляла рядом. Джен уже начала жалеть, что предложила ей прогуляться. С такой скоростью можно было добираться чуть ли не час. Она всячески расспрашивала женщину о здании, чтобы та поменьше обращала внимание на свою боль. Сейчас в Мете проживало около двух тысяч человек, рассказала Армстронг. Около семисот квартир, от одноместных каморок до просторных апартаментов. Жилым здание стало после Второго толчка, в годы «мокрых вложений».

Пока Шарлотт все это описывала, Джен только кивала. Потом сама рассказала Армстронг, что в годы наводнения ее отец и бабушка служили в полиции, а охранять порядок в те времена было непросто.

Наконец они добрались до восточной стороны Мета. Переход с крыши старого почтового отделения примыкал к пятнадцатому этажу их здания. Проходя сквозь тройные двери, Джен кивнула дежурному охраннику, Мануэлю, который говорил что-то в свой браслет, а увидев их, встрепенулся. Джен оглянулась на вид за стеклянными дверьми: при малой воде на уровне канала виднелся круглый слив черно-зеленого цвета. Над ним высились стены ближайшего здания из зеленоватого известняка, гранита или бурого песчаника. Ниже уровня прилива на камень налипли водоросли, выше – плесень и лишайник. Над самой водой – окна за черными решетками, а те, что над ними, – без решеток, и многие были открыты для проветривания. Приятный сентябрьский вечер, ни душный, ни влажный. Недолгие мгновения, когда можно насладиться погодкой.

– Так эти пропавшие парни жили на садовом этаже? – спросила Джен.